Небесные и земные Воды Кайласа

DSC01886_2
Новости от 14 января 2021

Вода в пространстве бытия

Все происходит из воды.

Фалес Милетский

Для древнего человека вода была тождественна жизни и потому тема зарождения жизни в воде была для него не научной теорией, а естественным мироощущением, органичной частью миро-восприятия и миро-представления1. Он ежедневно мог наблюдать, как в обычной луже развиваются личинки комаров, как из рыбьей икры вылупляются мальки, а из лягушачьей — головастики. Собирая для пищи птичьи яйца, он видел, что даже у существа, способного летать в самом небе, близко к богам, зародыш возникает и развивается в воде, в прозрачном белке яйца. Наконец, собственно роды у хорошо знакомых ему животных, на которых он сотни тысяч лет охотился и которых со временем приручил, да и само рождение человека, сопровождаются истечением вод. Вода, влага в икринке, в яйце, в зародышевой оболочке непроизвольно наводят на мысль о рождении всего живого, всего живого мира, всей вселенной в воде, в яйце.

Человек просто не мог представить себе обитаемый мир без воды, а мироздание в целом без небесных вод, которые определяли его судьбу. Наверное, нет такой культуры на планете, которая хотя бы на отдельном этапе своего развития не представляла в мифологии рождение мира как жизни в небесных водах

Над человеком и над всем миром его обитания всегда простирался небосвод. Небосвод мог представляться ему куполом, шатром, плоским кровом на четырех бесконечно удаленных опорах. На таком покатом небосводе не могло быть места небесным водам. Но вода вновь и вновь приходила с неба в виде дождя и всегда возвращалась обратно на небо в виде тумана, поднимающегося над рекой, озером, морем, в виде пара, идущего от земли, деревьев, животных, от человеческого тела, от кип ящей на костре воды. Она очевидно определяла жизнь природы и человека и потому просто должна была помещаться где-то на небе. Естественная логика подсказывала, что там, наверху, где-то над небосводом, над мировым кровом должно находиться ее вселенское хранилище.

Каждый день, каждое мгновение своей жизни человек видел, что вода может сохраняться только в выемке. Представляя себе вселенную по образу и подобию своего земного бытия, творя свое, человеческое миро-представление, человек совершенно естественно помещал на небо некий сосуд, небесную бадью, хранилище небесных вод, лоно небесного океана.

Наличие на небе такого сосуда подтверждалось небесными знаками: ковшами Большой и Малой Медведицы, серпом Луны. Заметим, что на юге, в субтропиках и тропиках, серп молодой луны бывает виден почти горизонтально, буквально как чаша.

Наиболее чуткие к восприятию пространства люди видели эту голубую небесную чашу днем и воочию. При особом состоянии атмосферы длительное наблюдение дневного зенита порождает известный оптико-физиологический эффект выворачивания сферы. Воздействие подобного феномена прекрасно описал великий русский художник Петров-Водкин в своей книге «Пространство Эвклида». Этот эффект особенно впечатляет в середине жаркого сухого лета, когда высокие перистые облака подчеркивают сферическую форму небосвода. Голубой небосвод превращается в голубую чашу небесных вод.

Так, на основании повседневных наблюдений природы и природной логики естествоиспытателя в сознании архаического человека видимый небосвод раздвоился. Нижняя полусфера осталась собственно небосводом и одновременно вывернулась, превратилась в стоящую на небосводе голубую чашу небесных вод.

Но стоящая на небосводе чаша небесных вод, хранилище мировой влаги-жизни не просто сосуд для хранения воды. Из него вода-благодать должна как-то поступать в этот мир, на землю и давать жизнь растениям, животным, людям. Для того чтобы вода из-под небосвода могла пролиться живительным дождем, в дне чаши и в зените небосвода должно быть отверстие для поступления воды вниз. Небесный сосуд по своей конструкции оказывается особенным сосудом — сосудом с отверстием в дне.

В русском языке наименование такого сосуда — бездна, то есть буквально «без дна». Древние адресовали слово «бездна» наверх, к небу. Эта направленность вверх лучше всего сохранилась в поэтическом творчестве, которое изначально адресовалось богам. Вспомним у Ломоносова:

«Открылась бездна, звезд полна.

Звездам числа нет, бездне — дна».

Именно с этой без-дной, с ее донным отверстием, через которое небесные воды подаются в поднебесье, в мир земной, связаны наиболее архаичные пласты индоевропейской мифологии и самые загадочные персонажи, возникшие задолго до появления антропоморфных богов. Большинство древнейших мифологических фигур Ригведы змееподобны. Древнеиндийский Ахи-Будхнья — буквально «змей глубин», «змей бездны». Близки к нему греческий Пифон и сербохорватский Бадняк, чье имя, по-видимому, означает «обитатель бадьи» (по аналогии: хижняк, горняк, водник и т. п.). Авестийский Апам-Напат — буквально «потомок воды», «отпрыск вод», античные змееногие титаны, некогда обитавшие в верхних водах. Древнеиндийские апсары — «вышедшие из воды», «водяницы», обитающие в раю Индры, то есть опять-таки на небесах. Славянские русалки, в поздних народных поверьях спустившиеся из небесных вод в земные ручьи и реки и вновь вознесенные Пушкиным на «мировое древо», на «дуб зеленый», стоящий в фокусе мирового пространства, у излучины залива, «у Лукоморья».

Напомним, что в священном, с точки зрения тибетской и индийской традиций, озере Манасаровар (регион Кайласа) обитают Царь и Царица Нагов (мифические змееподобные существа).

37725407_10215050692454815_7979771222734929920_n

Многочисленные персонажи-змеи из легенд и сказок индоевропейских народов — хозяева вод, закрывающие доступ к воде: к источнику, роднику, колодцу, реке, озеру, — все они суть бывшие обитатели и владыки единственного, всемирного источника небесных вод, которые с приходом господства антропоморфных богов либо оказались низвергнутыми, либо просто опустились на землю, в земные воды и даже под землю. В позднем народном сознании они так и остались владыками вод, но уже не верхних — небесных, а нижних — земных. Но и здесь они не утратили своей божественной сущности, которая со временем переросла в их сказочные волшебные свойства.

Но вернемся к чаше. Нет в мире такой религии или культа, среди атрибутов которой отсутствовал бы священный сосуд. Ведические племена изготавливали и подносили богам священный напиток сому (иранск. — хаома). Сома был напитком богов, напитком вселенской жизни. Он персонифицировался как божество и отождествлялся с небесным океаном.

Огромную роль играет священный сосуд в христианской религии. Причащаясь из дароносицы, христианин пьет символическую кровь Христову и тем самым приобщается к богу. Чаша Святой Грааль, из которой по средневековому преданию причащались Христос и апостолы (по другому варианту в нее была собрана кровь Христова после распятия), отождествляет воду, испитую Спасителем, с небесными водами. Обряд крещения в текущем с гор Иордане подразумевает купание в небесных водах. На целом ряде византийских мозаик, прямо над головой Христа помещена синяя чаша небесного океана. Воду, специальным образом освященную, а следовательно, тождественную небесным водам, содержит купель для крещения младенцев.

Общеиндоевропейский корень «сар» (инд. «capala», греч. «kefale», лат. «caput», нем. «Kopf», рус. «капь») дает прямое отождествление священного сосуда, чаши небесных вод и человеческого черепа как сосуда духа. Со времени палеолита череп использовался в качестве ритуальной чаши. Даже в конце средних веков посвященное святым вино приносилось в жертву в черепах святых. В античном ордере, ставшем для европейцев олицетворением мирового порядка и гармонии, завершающая его часть «капитель», «голова» представляет чашу небесных вод.

Много споров и толкований претерпело само название славянского ведического святилища — «капище». Между тем суть этого наименования очевидна: капище — особо избранное место, святилище, где хранится «капь» — главный священный сосуд, отождествляемый с чашей небесных вод. Производные от «капь» слова «капать», «капля», «капель» прямо указывают на источник дождя, на чашу небесных вод.

При реконструкции архаического мироздания из всех первоначал, о которых так любили говорить древние философы, ключевой субстанцией оказалась вода. Не случайно античная традиция, почитая Фалеса Милетского как первого философа, связывает с ним представление о первичности воды в природе. С нашей точки зрения такое настойчивое предпочтение указывает на то, что в античной культуре, как неосознанно, так и сознательно, вода фигурировала как всеобщее начало, как ключевая идея, позволяющая понять природу вселенной и сконструировать образ мироздания.

Изображения Будды и индуистских богов помещены в цветок лотоса, который можно назвать таковым только условно. Будда восседает на лотосном алтаре, в широкой плоской чаше-цветке. Под ней такая же, почти зеркальная, опрокинутая лотосная чаша. Если на горизонтальной границе между двумя чашами мысленно поместить поверхность воды, то нижняя чаша окажется отражением верхней.

шива3

Шива и Парвати на лотосном троне

Место в центре мироздания, где происходит творение мира из небесных вод — горизонтальная граница между двумя чашами, граница между двумя мирами, двумя качественно различными средами вполне соотносится с пограничной пленкой между водой и воздухом, с нейстоуном, которому в современной науке отводится важнейшая роль в процессе зарождения и развития жизни.

Вода — субстанция во многих отношениях неопределенная. Даже современная наука знает о ней не так уж много. Она может быть твердым льдом, жидкостью и газообразным паром. В жидком и газообразном виде вода очевидно аморфна. В этом качестве она легко соотносится с современной категорией вселенского поля и со ставшим вновь актуальным в физической науке представлением о мировом эфире. Да и сама категория «поле» в понимании, очень близком к современному, встречается в древних текстах.

Вода это Древнее слово Бога – Древнее Дыхание Бога. В своем Первичном виде она представляла собой заключенный Прасвет, и этот Прасвет дышал лишь в Древнем, пока не потек вниз, как кристально чистая Энергия, и позднее, спускаясь еще ниже, облачился в вещество, чтобы стать доступным людям. Мы произошли из Воды, которая была Прасветом, и именно поэтому Вода является Проводником, она ведет нас2.

Ниспадение вод

 

Подчиняясь океану, движутся они из середины Пучины, очищаясь (и) не отдыхая.

Кому (русло) просверлил Индра-громовержец, бык, Эти божественные воды пусть мне помогут!

Ригведа 7.49.1

 

Итак, вода поступает сверху, из чаши небесных вод через зенитное отверстие в небосводе. В архитектуре сводов и куполов это отверстие представлялось буквально в виде обрамленного круглого или квадратного проема. В архаичных формах жилища, в мегароне Тиринфа, в гипетральных храмах Античной Греции, в Римском Пантеоне в этом отверстии, в зените крова было представлено само Небо: греческий Уран, ведический Варуна, общеиндоевропейский Дьяус-пита. Через эти зенитные врата можно было видеть все проявления небесного могущества: солнце, луну, звезды, несущие дождь облака, молнию во время грозы. Через них прямо проникали в храм солнечный свет и благодатный дождь.

Если в отверстии как таковом не было необходимости, то оно предъявлялось люнетом купола с изображением верховного божества вседержителя и благо-дателя, одной из функций которого была подача на землю воды-жизни. Небо и Верховное божество — Пантократор — предъявлялись изобразительно, божественным, вочеловеченным ликом.

В романских и готических сводах зенитный клапан фигурирует в виде замкового камня свода или розетки в точке схождения нервюр. Через много тысячелетий после зарождения сборного каркасного жилища с верхним отверстием в Римском Пантеоне, в христианском храме, вновь появляется зенитное кольцо кочевого жилища. В цилиндрическом своде, в конструкции арки, представляющей «разрез» по небосводу, мировой узел предъявлен клинчатым замковым камнем, который сам по себе буквально изображает небесный клапан, затычку небосвода и одновременно указывает на расширяющееся кверху пространство чаши небесных вод. Сам термин замок, замок прямо указывает на его ключевую роль, на замыкание им небесных врат, границы между двумя мирами. Изъятие замкового камня влечет за собой обрушение всего свода, что в принципе эквивалентно изъятию центра мира и мировой катастрофе, низвержению небесных вод на землю и вселенскому потопу. Сакральное значение замкового камня часто подчеркивается звериным ликом с разверстой пастью, о котором мы поговорим позже.

Над порталом в поле тимпана, под многолопастной аркой главные боги традиционно представляют все многообразие и богатство жизни под небесами. А на широкой полосе обрамления отчетливо прослеживается общее движение снизу вверх. Обработанный в виде завитков фон всей своей массой и рисунком устремляется кверху, как струящееся течение реки, как струйки пара над водою. В этом едином течении возносятся кверху фигуры богов.

Начальный импульс движения задают два водных дракона «макара», сидящие у основания арки. Их головы подняты кверху, а длинные носы запрокинуты и закручены на концах, как волюты, как хобот слона, набравшего воду и собирающегося выдуть ее наверх, на спину. Изо рта вырываются те самые струи завитков, которые образуют общее течение кверху. Макара суть земные истоки священных рек, устремленных на небо.

В течении этих рек обязательно присутствуют фигуры речных богинь Ганги и Джамны. Они либо извиваются вместе с течением, либо плывут по нему в канонической позе на троне в обрамлении чакры. Эта же тема разрабатывается в поле декоративных кронштейнов по обеим сторонам портала. Здесь может и не быть струящегося фона, но макара извергают наверх извивающихся богинь, которые самими своими фигурами персонифицируют устремленные на небо реки.

На верху тимпана течение завершается устремленными кверху, к замку арки извивающимися лентами двух змей, головы которых заглатывает звероподобное существо, отмеченное священным знаком чаши с помещенным в нее мировым яйцом — семенем вселенной. Имя этого существа — Киртимукха, что в переводе с санскрита означает «Уста Славы». Оно помещается на месте замка арки-небосвода. Его открытая пасть широко растянута всасывающим движением в углах рта. Все указывает на то, что Киртимукха засасывает в небесную чашу воды, направленные с земли драконахми макара в виде струящихся клубов пара. Иногда он буквально держит руками и заглатывает эти струи в облике змей.

В верхней части южного Лица Кайласа есть нерукотворный образ Киртимукхи3.

IMG_3317-1

 

 

Теперь нам становятся понятнее звериные маски на замковых камнях арок, на карнизах и под карнизами, на углах храмов, в поясном декоре самых разных архитектурных традиций. Если внимательно обследовать форму их рта, то становится очевидно, что пасть отображает не центральное — извергающее, а боковое — всасывающее воду движение.

Очень похожие на Киртимукху «львиные маски» встречаются на углах романских, армянских, грузинских и владимиро-суздальских храмов. В некоторых случаях, как, например, в Рождественском соборе в Суздале, маска обретает львиное тело. На фасаде Георгиевского собора в Юрьеве-Польском вселенская функция таких масок представлена совершенно наглядно — извивающиеся гирлянды-струи исчезают в углах их ртов. И уже буквально львиные маски помещаются на углах и вдоль карнизов античных храмов. Здесь они выстраиваются в такой же ряд, как маски киртимукха на карнизах непальских храмов.

Мы привыкли воспринимать звериные маски с разверстыми пастями на арках, порталах и завершении зданий как символы власти, как средство устрашения и, наконец, как водометы. В архаическом своем значении они действительно представляют высшую небесную власть, власть над водой и над самой жизнью. В сугубо функциональном смысле, на выступающем конце карниза античного храма — это действительно водометы. Но их ключевое положение и сам характер изображения свидетельствуют о том, что это, прежде всего, водососы в верхнем устье рек, возвращающих воду в небесный океан. Зооморфный «небесный клапан», «небесный насос» обеспечивает непрерывность циркуляции воды

Аналогия    Чаши Грааля и области около Кайласа.

Некоторые символы в Мандале Кайласа представлены как в горизонтальной, так и в вертикальной проекциях4. Всмотритесь в трёхмерную спутниковую модель этого священного места, специально сделанную по нашему заказу.

симм дол2_resize

Спутниковое изображение священных долин Мандалы Кайласа и «Святой Грааль» Данте Габриэля Россетти. Чаша небесных вод, образуемая каменным зеркалом долины Полунг (Долины Жизни и Смерти) «стоит» на небосводе, образуемом каменными гребнями долины Гедхун (Симметричной долины)

 

К юго-восточному ребру Кайласа, на высоте около 6200 метров примыкает юго-восточное каменное плечо, формирующее две удивительные долины – Долину Жизни и Смерти и Симметричную Долину. Эти долины представляют собой две каменные чаши, соприкасающиеся своими днищами. Эта «конструкция» имеет общую ось симметрии, довольно точно ориентированную по направлению «север-юг». Чаша Долины Жизни и Смерти огромна, имеет длину около 2,3 км, а чаша Симметричной Долины почти в два раза меньше – 1,05 км. Кстати, высота Кайласа от подножия до вершины составляет 1,06 км. Это величина с коэффициентом 1000 соответствует 1/6 полярного радиуса Земли и является характерным размером многих горных образований у Кайласа, которые кратны этому значению. Удивительно?!

Очень интересна аналогия форм чаши и этого места. Каменное зеркало Симметричной Долины – это небосвод, а Долины Жизни и Смерти – Чаша небесных вод. Это подтверждает наше видение Долины Жизни и Смерти как мировой матки, о чем мы писали в нашей первой книге «Тибет-Кайлас. Мистика и реальность». «Посмотрите снова на фотографию этой удивительной долины. Ведь она, с другой стороны, представляет собой по форме мужской лингам в женской лоне в момент соития (напомним, что в этой долине вода в определенные моменты времени розовая, и такого больше нигде нет у Кайласа)! Все это далее переходит в символическую «матку» – Долину Смерти. А если предположить, что зарождение чего-то или кого-то происходит в Долине Смерти!?

И не значит ли это, что Долина Смерти на самом деле является Долиной Жизни?

Возможно, именно там происходит гипотетическое зарождение сущностей или существ (новых рас?) в соответствии с космическими циклами или божией волей (что есть одно и то же)».

Но вернемся к Долине Жизни и Смерти. Из фокуса полукруглого каменного зеркала начинается ледник, постепенно расширяющийся в южном направлении. Из ледника берёт начало река, несущая свои воды в реку Лха Чу, в долину внешней коры. К полудню снег на леднике размягчается настолько, что перемещение по нему больше похоже на плавание в смеси снега и воды. Когда мы пересекали этот ледник, возникало ощущение омовения в небесных водах первозданного океана!..

Обнаружены также интересные особенности так называемой «Симметричной Долины». Её прямолинейная часть имеет протяженность около 4300 м. А посередине, в одной плоскости, в стороны от нее уходят две долины-кармана, напоминая по форме своеобразный крест. В свою очередь, форма этой долины представляет собой древнеегипетский анкх. Напомним, что анкх – символ пути к новой энергии и новой жизни.

 

Литература

  1. Н.Л. Павлов «АЛТАРЬ. СТУПА ХРАМ. Архаическое мироздание в архитектуре индоевропейцев». – М.: 2001
  2. Елеазар Хараш «В Храме Воды»
  3. Киртимукха – Хранитель Космических врат Кайласа
  4. С. Балалаев «Тибет-Кайлас. Священные долины». — М.: 2011